Прошел ровно год с того момента, как мы покинули верфь в Монфальконе, целых 12 месяцев насыщенной и яркой жизни под парусом. Теперь нужно было пройти 5500 морских миль и вернуться в родной Мармарис менее чем за два месяца.

Наша команда состояла из меня, троих моих выпускников 2009 года и потенциально нового капитана, которого я должен был познакомить с яхтой на обратном пути. В том моем состоянии пятеро идеально делились на 3 вахты, по 2 человека, где я стоял сам с собой.

Первый же член экипажа выпал из команды еще до заката, ему стало так плохо, что мы думали даже вернуться, но он героически продержался 15 дней без еды. Все, что было плотнее воды, рвалось обратно, и он дошел до Азорских островов на сладком чае, похудев на 10 кг.

Я не стал следовать мудрым советам и подниматься на широту Бермудских островов, а пошел напрямую на Азоры. Так явно было тише, спокойнее, с рисками по запасу топлива, но комфортнее для команды. Погода работала стабильными циклами в 5 дней, которые всегда заканчивались попутным штилем, потом появлялся новый встречный ветер, и все повторялось.

В одну из штилевых ночей я заступил на вахту и обратил внимание на необычно яркое небо. Мы шли под мотором по совершенно гладкой воде, в которой отражалась вся безлунная глубина космоса. Убедившись, что все уснули, и мы со Вселенной остались один на один, я аккуратно закрыл все приборы крышками и погасил ходовые огни. Беззвучно пробрался на бак и уселся на самом носу, обняв закрученный стаксель. В наушниках играл трек Loreena McKennitt - “The Mystic’s Dream”.

Долгое вступление погрузило меня в состояние вне времени и места. Небо отразилось в подвижном зеркале океана, дополненном звездным мерцанием планктона, что полностью размыло и без того невидимый горизонт, стирая во мне все, что могло сдерживать этот полет. Это был момент, ради которого стоило жить, он был таким коротким и таким бесконечным. Я навсегда остался в нем и научился возвращаться в него в любое время, стоит только закрыть глаза и включить музыку.

Вернувшись в реальность, я зажег ходовые огни, открыл приборы и сел за штурманский стол, чтобы написать письмо, которое через шесть лет превратилось в моего сына. Укрепился в желании скорее вернуться в Мармарис и начать там полноценную жизнь. До Азор оставалось каких-то 500 миль, и они пролетели совершенно незаметно.

‍